EHS: новый рынок, который нужно осваивать прямо сейчас

Рынок, на котором мы работаем, в странах развитых экономик называется environmental health and safety (EHS). Условно это можно перевести как «охрана окружающей среды и труда». В России эти области курируют разные государственные ведомства, но в организациях за них часто отвечает один и тот же департамент, и ему удобно по своим вопросам общаться с одним и тем же подрядчиком. С этим и связано слияние двух рынков совсем, казалось бы, разных услуг в один и появление многофункциональных компаний вроде нашей.

Последние несколько лет он стремительно структурируется, оформляется. Исходя из своей практики мы оцениваем рост инвестиций российских компаний в охрану труда в 15−20% в год, и в целом можно отметить более осознанное и менее формальное отношение компаний к охране труда и экологии.

Нашему рынку до американского еще далеко, но отрасль становится более зрелой и похожей на западную. Это происходит, например, благодаря международной концепции нулевого травматизма Vizion Zero, к которой Россия присоединилась в 2017 году. Мы стали первой российской компанией — партнером движения. Теперь их уже 4380. Рынок постепенно очищается от компаний-однодневок и отдает предпочтение крупным консалтингово-инжиниринговым компаниям, которые хорошо оснащены, имеют собственные лаборатории и разнообразный штат инженеров-экологов, специалистов по охране труда, химиков, микробиологов, геологов.

Цена важна, но решает не всё. Адаптироваться к изменению законодательства, технологиям, кризисам и даже пожеланиям клиентов мелкие компании зачастую не могут. Крупные корпорации следят за охраной труда и нередко разбираются в ней не хуже внешних консультантов, у которых запрашивают продвинутые тренинги, сложные аудиты или 3D-визуализацию в обучении. Если компания не следит за тенденциями, не внедряет технологии и не посещает международные форумы, она просто не сможет быстро обучиться и выполнить заказ.

Я думаю, что нет. В отличие от коммерческих компаний для госорганов охрана труда и охрана окружающей среды — совершенно разные области, которыми занимаются два обособленных министерства, каждое из которых концентрируется только на своей области и, кажется, не особенно интересуется делами коллег.

Однозначно нет — это слишком разные вещи. Если бы мы были более мобильной страной типа Сингапура, то, возможно, можно было бы создать EHS-ведомство. Но в России слишком сильные и старые традиции природопользования, охраны труда и государственного устройства в целом, да и страна слишком большая. Проще бизнесу подстраиваться под государство, чем наоборот.

Очень большой спрос на лабораторные услуги, поскольку мало какая обязательная по закону процедура в сфере охраны окружающей среды и труда обходится без них. Специальная оценка условий труда, оценка профессиональных рисков, экологическое проектирование и мониторинг — для всего этого нужны исследования и измерения факторов внешней среды: воздуха, шума, освещения и т. д. Их можно сделать только на специализированном аналитическом оборудовании, которое регулярно поверяется. Поэтому мы вкладываемся именно в это: в 2019 году открыли микробиологическую лабораторию в Москве и испытательный центр в Новосибирске, а основную лабораторию в штаб-квартире на Бауманской модернизировали. Потенциал у этого рынка очень большой. Лабораторные центры — наш главный козырь.

Некоторые приборы (в основном для измерения физических факторов: шума или электромагнитных полей) могут стоить относительно недорого, до 150 000 рублей. Зато стоимость других измеряется уже миллионами. Например, мы специально приобрели оптико-эмиссионный спектрометр с индуктивно связанной плазмой «ICPE-9820» фирмы Shimadzu, потому что с его помощью за считаные минуты можно определять наличие и измерять концентрацию более 50 веществ в любых средах. Это нужно при анализе воздуха, воды, почвы или, например, стройматериалов. На бюджетном бытовом приборе такого не сделать.

Основной игрок — государство. Есть Росприроднадзор и Роспотребнадзор — надзорные органы в сфере экологии и санитарно-гигиенического законодательства, при них функционируют целые две сети — центров лабораторного анализа и технических измерений и центров гигиены и эпидемиологии соответственно. Эти учреждения оказывают платные услуги и являются основным конкурентом частных лабораторий.

Конечно, к нам. Во-первых, у нас более гибкий подход к срокам и оплате работ. Во-вторых, мы работаем как служба одного окна: сами проводим лабораторные исследования и разъясняем результаты, сами на их основе разрабатываем проектную документацию и сами же согласовываем ее с госорганами.

Про экологию и охрану природы, думаю, можно не объяснять. Грета Тунберг — человек года по версии Time, первые лица всех государств говорят о глобальном изменении климата. Парижское соглашение, мусорные скандалы, Год экологии — темы регулярно появляются в СМИ уже несколько лет, а ведь лет 10 назад, кроме активистов и профильных НКО, никто об этом не говорил. Тему охраны труда ждет та же популярность, это вопрос времени. Если в дорожно-транспортных происшествиях, по оценке ВОЗ, каждый год погибает 1,35 млн человек, то на рабочих местах от травм и профзаболеваний, по данным Международной ассоциации социального обеспечения, — вдвое больше. Такие цифры не получается игнорировать, и постепенно, хотя и очень медленно, на охрану труда перестают закрывать глаза.

Помимо того, что мы каждый день помогаем десяткам клиентов улучшать условия труда их работников? Да, мы стараемся продвигать охрану труда в том числе через международное движение WorldSkills. Оно популяризирует рабочие профессии через формат национальных и мировых чемпионатов, где соревнуются в мастерстве сотни сварщиков, парикмахеров, робототехников, столяров, программистов и операторов беспилотных летательных аппаратов. Несколько лет назад мы выступили соразработчиками новой компетенции «Охрана труда». В 2017 году в ней соревновались три участника, в 2018-м — 10, а в 2019-м — уже 25 специалистов из разных компаний, включая «Сибур» и «Росатом».

Охрана труда существует не для того, чтобы усложнять жизнь бизнесу, а для того, чтобы сохранять жизнь и здоровье людей. Поэтому взаимодействие с охраной труда надо не облегчать, а правильно выстраивать, чтобы оно решало свои задачи. Сделать это поможет осознанный переход от формальных требований на бумаге к реальному риск-ориентированному подходу, который сейчас продвигают Роструд и Минтруд. Это значит не просто заполнить 28 журналов и забыть об охране труда на полгода, а развивать в коллективе личную ответственность за безопасность, когда любой, кто увидел нарушение, должен его либо исправить, либо доложить о нем руководству, а не проходить мимо с мыслями «кто-нибудь другой исправит, а я лучше домой пойду».

На практике процесс и так уже идет, дайте время. На мой взгляд, ответственное отношение к охране труда — это такое же проявление растущей осознанности общества, как проекты типа «Активного гражданина», поход на выборы, митинги. Российское общество наконец дозрело до гражданского общества не только в плане политики, но и социальных связей, экологии, здоровья. Люди начинают брать на себя ответственность за свою жизнь и будущие поколения, перестают перекладывать свои проблемы на других. Это проявляется во всех сферах.

Первоначально опубликовано на Forbes.ru